Путь советского театра

В этот день в Москве окончательно победила Советская власть. Только что отгремел бой, восставшими рабочими и красногвардейцами взят основной оплот белых — Кремль. Но в темных переулках еще постреливают, идет разоружение последних защитников Временного правительства. Это было 17 ноября 1917 г.

А в это время недалеко от Садово-Триумфальной площади (ныне площадь Маяковского) в маленьком театре сада Аквариум шел спектакль — первый спектакль в революционной Москве. Играли пьесу А. Н. Островского «Бедность не порок».

В зале было битком набито. Многие пришли с оружием, в шинелях, обожженных в недавних боях с юнкерами; сидели по двое, по трое на одном стуле, примостились на корточках в проходах между рядами. Зал шумно приветствовал спектакль. А когда он окончился, на сцену поднялся матрос-балтиец. На его бескозырке блестело: «Аврора». Поблагодарив артистов, он сказал: «Пьеса ваша «Бедность не порок» нам очень даже хорошо знакомая, потому что мы очень хорошо даже знаем, что бедность — не порок, но гадина вредная, и которую мы должны изничтожить навсегда… И вот, товарищи артисты, вот вы сегодня играли ваше представление в первые дни нашей, Советской власти. Так вот вам наш наказ: если вы по-настоящему хотите присоединиться в нашу рабочую братскую семью, то и помогайте нам в этой борьбе по-настоящему. Подбирайте Для нас такие пьесы, чтобы они, как надежный аккумулятор, давали нам зарядку стоять на часах до конца победы. Это сказал, во-первых, а во-вторых, добавлю: девяносто процентов вашей работы переносите в рабочие кварталы, где вы гораздо нужнее, чем вот здесь, в центре… Эх, братишечки, очень, очень нужнее. Вот я сказал, поймите это навсегда».

Матрос говорил, волнуясь, не находя нужных слов, но речь его звучала горячо, убежденно. Это был голос нового зрителя, требовательный, призывный.

Коммунистическая партия, молодая Советская власть прекрасно понимали значение театра в революционной борьбе народа. Уже 22 ноября 1917 г. все театры, музеи и библиотеки были объявлены достоянием народа. В трудное время гражданской войны профессия артиста считалась особо важной для Советской республики. Артисты наравне с работающими на оборонных предприятиях получали красноармейский паек. В продолжение трех лет гражданской войны спектакли для рабочих, крестьян и красноармейцев давались бесплатно.

Новый зритель хлынул в театральные залы. Рабочие, до революции лишь изредка попадавшие в театр, на самые дешевые места, крестьяне, вообще знавшие о театре только понаслышке, солдаты, матросы заполнили дорогие кресла и отделанные позолотой и бархатом ложи театров. Вот перед нами картина художника А. Левитина, которая так и называется «Новый зритель». Ложа бывшего императорского театра забита до отказа. Посмотрите, с каким жадным вниманием смотрят спектакль люди, может быть, впервые попавшие в театральный зал! Это о них с волнением вспоминал К. С. Станиславский, говоря, что «новый зритель оказался необычайно театральным: он приходил в театр не мимоходом, а с трепетом и ожиданием чего-то важного и невиданного».

Подавляющее большинство деятелей театра восторженно приняло нового зрителя, но в то же время растерялось перед этой массой людей, так непохожей на дореволюционных театралов.

Перед артистами встал вопрос: «Что и как играть в новых условиях?»

В период революции и гражданской войны, в трудное и героическое время, которое переживала страна, необходимо было искусство простое и героическое. Выступления артистов в эти годы часто соединялись с митингами, с прямой агитацией за Советскую власть. Так, на одном из концертов-митингов, состоявшемся 8 июля 1918 г. в Москве, с речами перед красноармейцами, отправляющимися на фронт, выступали В. И. Ленин и Я. М. Свердлов, а следом за ними, в концертном отделении — артисты государственных театров А. В. Нежданова, А. А. Яблочкина и другие.

В 1919 г. в осажденном белыми Петрограде писатели М. Горький и А. А. Блок совместно с группой театральных деятелей открывают Большой драматический театр. В связи с открытием этого театра М. Горький писал: «В наше время необходим театр героический… Необходимо показать человека-героя… человека честного деяния и великого подвига». Театр открылся постановкой пьесы Ф. Шиллера «Дон Карлос», где рассказывалось о борьбе за честь и; свободу человека, борьбе против тиранов. Роль маркиза Позы, благородного героя, выступающего против кровавого герцога Альбы, исполнял 10. Юрьев. И тогда, как рассказывают современники, среди первых зрителей Большого драматического театра, солдат и матросов, сражавшихся против белогвардейцев на петроградском фронте, родился своеобразный лозунг: «Бей герцогов Альбов!»

В том же 1919 г. в Киеве режиссер К. Марджанон ставит драму Лопе де Вега «Овечий источник». В пьесе рассказывалось о борьбе испанских крестьян против притеснителей феодалов. Приступая к постановке, К. Марджанов говорил участникам спектакля:

«Поймите, мне надо, чтобы после того как актеры двинутся к рампе, зрители двинулись бы на фронт!»

На фронт шли не только зрители. На фронт двинулись и передвижные театры, агитпоезда и агит-пароходы.

На картине художника В. А. Ленивцева «Первый спектакль» изображен момент из спектакля одного из передвижных театров на большой узловой станции. Идет «Овечий источник». Главная героиня пьесы Лауренсия вырвалась из рук королевских солдат и призывает народ поднять восстание против угнетателей. Но актриса обращается не к «крестьянам» на сцене. Прямо в «зрительный зал», к жадно слушающим ее красноармейцам, которым, может быть, через несколько часов предстоит идти в бой, летят слова героини.

Однако только классические пьесы, повествующие пусть о героическом, но все же далеком прошлом, не могли удовлетворить ни зрителей, ни актеров. Нужны были спектакли о сегодняшнем дне, о великой борьбе, участником которой стал весь народ.

В годы революции и гражданской войны рождается новая форма театрального искусства — массовые героические представления-инсценировки. Они устраивались обычно на городских площадях в дни революционных праздников. Это были необычные спектакли: иногда в массовом представлении участвовало несколько тысяч человек. Необычным было и содержание инсценировок:              в них рассказывалось не о судьбе отдельных людей (как это мы привыкли видеть в спектаклях), а о революционной борьбе, охватившей весь земной шар. В инсценировках участвовали «капитал», его «слуги» — «капиталист», «помещик», «кулак-мироед», «белый генерал», «голод», «нищета», «безработица» и т. д. Против «капитала» и его «слуг» выступали рабочие, крестьяне, красноармейцы, рабы. Перед зрителями проходили эпизоды из восстания Спартака в древнем Риме, крестьянской войны под руководством Пугачева, Парижской коммуны.

Все выше и выше вздымались валы революционной бури, пока «капитал» и его «слуги» не оказывались поверженными восставшими рабочими и красноармейцами.

Понятно, что все участники такого представления не могли быть артистами, да этого и не требовалось: героем инсценировок был народ, на сценической площадке выступали не отдельные личности, а коллектив, чаще всего вместо речи конкретных персонажей звучала хоровая декламация.

Во многом сходны с массовыми представлениями первые советские пьесы, появившиеся в годы гражданской войны. Авторами этих пьес наряду с известными писателями В. Маяковским, А. Серафимовичем, А. Неверовым и другими были красноармейцы, рабочие, крестьяне. На восточном фронте самодеятельные театры ставили пьесу погибшего красного командира А. Вермишева «Красная правда». В Симбирске (теперь Ульяновске) — пьесу партийного работника В. Билля-Белоцерковского «Бифштекс с кровью», в Архангельске — пьесу П. Арского «За красные Советы». На привале красноармейцам часто перед боем показывали свои спектакли самодеятельные театры. Все эти спектакли, так же как и массовые представления и постановки классических пьес, звали народ на борьбу против угнетателей, за светлое будущее социализма.

Так начиналась славная история советского театра. Он с честью выполнил тот наказ, который ему дали зрители в первые дни существования Советской власти.

Вместе с Великой Октябрьской социалистической революцией родились и многочисленные национальные театры, которых не знала тюрьма народов—царская Россия. Уже в 1919 — 1920 гг. были основаны первые драматические театры на Украине, в Белоруссии, Азербайджане, татарский театр в Казани. Из кружков художественной самодеятельности возник первый казахский профессиональный театр.

В эти годы выдающийся узбекский патриот Хамза организовал первую узбекскую национальную труппу, которая влилась в красноармейские части Туркестанского фронта и отдала всю силу своего искусства пропаганде великих идей Октября,

Сейчас один из лучших театров страны Государственный узбекский академический драматический театр в Ташкенте с честью носит имя своего основателя Хамзы.

Кончилась гражданская война, и перед театром, как и перед всем советским искусством, встали новые задачи. От обобщенных плакатных представлений, от спектаклей-митингов надо было переходить к углубленному показу революционной действительности. «Мало показать революцию через толпы людей, шествующих с красными знаменами, — говорил К. С. Станиславский, — надо показать, что сделала революция в душе человека». Эту задачу советский театр решил не сразу. Начало 20-х гг. стало временем напряженных поисков в театральном искусстве. Многие актеры и режиссеры считали, что совершить революцию в искусстве — это значит полностью отвергнуть все, что завоевано старым, классическим театром. Им казалось, что главное — найти новые формы театрального искусства: соединить театр с цирком, уничтожить занавес и декорации, одеть артистов вместо костюмов в рабочие комбинезоны. «Ведь театр, — говорили они, — это представление, он по самой своей природе условен. Поэтому здесь не нужно копировать жизнь, все равно зритель знает, что он видит не подлинные события, а артистов, которые играют спектакль». Иногда новые театральные формы обогащали артистов оригинальными приемами игры, но чаще были не слишком удачны и со временем отмерли.

В 1923 г., в дни празднования столетия со дня рождения А. Н. Островского, А. В. Луначарский выдвинул лозунг: «Назад к Островскому!» Этот лозунг не означал, конечно, возвращения вспять, ко временам столетней давности, а призывал и драматургов, и артистов учиться у классиков мастерству построения пьесы и мастерству ее исполнения на сцене. Особенно большое влияние оказал призыв А. В. Луначарского на режиссеров, ставящих классические произведения.

Эти спектакли по праву вошли в историю советского театра. В предреволюционные годы театры, которые ставили пьесы Гоголя и Островского, увлекались, как правило, лишь внешней стороной произведения, старались точно воспроизвести быт и нравы провинциальной России середины XIX в., позабавить и насмешить (а иногда и растрогать) зрителей. В спектаклях Малого и Художественного театров, может быть, впервые была раскрыта социальная сущность произведений: зрители увидели не просто людей, живших во времена Гоголя и Островского, а угнетателей и угнетенных, причем не только господ и униженных, но и борцов против унижения. И в то же время в этих спектаклях театры стремились обличить людские пороки, которые оказались живучими, против которых необходимо было бороться и в советское время.

Но как ни значительны были постановки классических пьес, не они определили дальнейший путь советского театра. Необходимы были новые революционные спектакли на современную тему. В решениях XII съезда партии, состоявшегося в 1923 г., специальный пункт был посвящен театру. Съезд партии говорил об ответственной роли театра в жизни советского общества и призывал театральных деятелей «усилить работу по созданию и подбору соответствующего революционного репертуара, используя при этом в первую очередь героические моменты борьбы рабочего класса».

В 20-е гг. возникает ряд театров, которые поставили перед собой задачу — помочь молодым драматургам создать новый революционный репертуар.

Это театр Революции (ныне театр им. В. В. Маяковского), театр им. МГСПС (ныне театр им. Моссовета) в Москве, театр «Красный факел» в Новосибирске, Красный театр в Ленинграде, Краснозаводской театр в Харькове, «Шахтерка Донбасса» в Луганске, Рабочий театр в Риге и другие. Основное ядро этих театральных коллективов составляла молодежь, пришедшая с фронтов гражданской войны, из самодеятельных театров и агитбригад. Они принесли с собой молодой задор и горячее желание сыграть героя революционных битв, основного героя современности.

Их устремления скоро увенчались успехом.

Перед нами картина художника Ю. Рейнера, изображающая молодого тогда артиста В. Ванина в роли Братишки (пьеса В. Билля-Белоцерковского «Шторм» в постановке театра им. МГСПС, 1925). Потерявший ногу в боях с белогвардейцами матрос Биленчук (Братишка — как ласково называют его товарищи) стал работником уездного комитета партии в прифронтовом городке.

Шторм бедствий обрушился на городок — голод, эпидемия тифа, белогвардейский заговор.

И ко всему — в окрестных селах вспыхивает кулацкий мятеж. Но чем труднее бороться, тем ярче горят глаза Братишки. Шторм идет! А он матрос, ему не привыкать к штормам. На картине Ю. Рейнера изображен момент, когда Братишка-Ванин врывается в мятежные казармы Уланского полка, чтобы раскрыть глаза обманутым белогвардейскими заговорщиками красноармейцам. Образ Братишки в исполнении В. Ванина стал, по выражению народного артиста СССР Н. Хмелева, «живой легендой советского театра». Да и роль всей пьесы «Шторм» в истории советского театра трудно переоценить. Это был страстный, взволнованный рассказ о борьбе народа за новую жизнь, за первое в мире государство рабочих и крестьян. Он заражал зрителей неприкрытой правдой, заставлял их вновь пережить суровые и великие события гражданской войны.

Следом за «Штормом» на сценах советских театров одна за другой появляются постановки героических пьес о революции и гражданской войне. В 1926 г. Малый театр ставит пьесу К. Тренева «Любовь Яровая»; в 1927 г. в Московском Художественном театре состоялась премьера пьесы В. Иванова «Бронепоезд № 14-69», тогда же в Большом драматическом театре в Ленинграде и Московском театре им. Е. Вахтангова была поставлена пьеса Б. Лавренева «Разлом»; в 1928 г. на сценах ряда театров появляется инсценировка романа Д. Фурманова «Мятеж»; в 1930 г. — пьеса Вс. Вишневского «Первая Конная»; в 1934 г. — его же «Оптимистическая трагедия» и драма украинского писателя А. Корнейчука «Гибель эскадры» (см. ст. «Александр Корнейчук»).

В советской драматургии и театре складывается новый жанр — народно-героическая драма, так непохожая на трагедии и героические драмы прошлого. В классических произведениях Шекспира и Шиллера на сцене выступал герой, который и умом, и силой характера, и другими душевными качествами резко выделялся среди остальных персонажей пьесы. Это был почти всегда герой-одиночка, вступающий в борьбу с окружающей его средой. В «Шторме», «Любови Яровой», «Бронепоезде № 14-69» и других народно-героических драмах действовали обыкновенные люди. Их борьба не была борьбой одиночек, вместе со всем народом отстаивали они право на свободную жизнь.

Поэтому такое большое значение в пьесе имеют массовые, народные сцены. Но эти народные сцены совсем не похожи на массовые сцены инсценировок времен гражданской войны. Там выступала многотысячная толпа, и действовала она как единое целое. В огромном хоре сливались голоса отдельных исполнителей.

А вот фотография знаменитой «Сцены на колокольне» из спектакля Московского Художественного театра «Бронепоезд № 14-69». Дальневосточные мужики-партизаны поймали американского солдата, пришедшего с войной в их край. Вначале они хотят убить интервента, но потом, разглядев, что перед ними простой рабочий парень, решают его «упропагандировать» — раскрыть ему глаза на совершающиеся события. И тут выясняется, что американец не знает русского языка, а партизаны — английского. Но слово ЛЕНИН оказывается понятно всем, оно связывает сердца и американского рабочего, и китайского кули, и русского крестьянина. В этой сцене перед нами уже не безликая толпа. У каждого из ее участников своя роль, свой характер, своя судьба.

Прошло много лет со времени первых постановок произведений Билля-Белоцерковского, Тренева, Лавренева, Вишневского. Но эти героические драмы по-прежнему с громадным успехом ставятся на сценах и советских, и зарубежных театров, по-прежнему, как и десятки лет назад, на этих спектаклях полны театральные залы и тысячи зрителей с искренним волнением следят за судьбой героев, борющихся и отдающих свои жизни за счастье грядущих поколений.

В годы первых пятилеток на сценах наших театров появляется новый герой. Центральное место в репертуаре занимают пьесы о грандиозной стройке, охватившей всю необъятную Советскую страну.

По стилю, по построению, а главное по своему пафосу пьесы о первых пятилетках во многом перекликались с народно-героическими драмами о революции и гражданской войне. Правда, в пьесах о мирных днях не звучали выстрелы, не лилась кровь, не гибли люди, но зато на сцену врывался грохот грандиозной битвы невиданных строек. И тут и там — вдохновенный героизм, бессонные ночи, трудности и лишения и неудержимое стремление вперед, готовность пойти на любые жертвы во имя уже близкой победы социализма.

В конце пьесы Н. Погодина «Мой друг» Руководящее лицо (представитель высшего хозяйственного руководства) говорит Гаю — начальнику строительства, построившему в невиданно короткие сроки большой промышленный комбинат: «Чего ты хочешь? Мы тебя били — расквитаемся. У тебя выговор — снимаем. Еще чего хочешь?.. Не знаешь! Ну тогда я знаю, чего ты хочешь. Собирай чемоданы, через три дня поедешь принимать новое строительство. Мы тебе дадим завод в десять раз больше этого…»

А через минуту уже Гай спрашивает у своего заместителя Максима: «Ну, Максим, чего ты хочешь? Я тебя бил, гонял, угнетал. И еще буду бить, гонять, угнетать. Но все-таки, чего ты хочешь? (Максим думает.) Ну чего ты хочешь?.. Ах, бедный, бедный! Как тебе трудно!..

Ну тогда я знаю, чего ты хочешь…

Собирайся. Через три дня едем принимать новое строительство в двести пятьдесят квадратных километров».

И с такой же речью обращается Максим к своему помощнику Андрону, Андрон к начальнику цеха Монаенкову и так далее, вплоть до секретаря начальника строительства Софьи Ионовны.

Все идут на новое трудное дело, ибо хотят «создать замечательное человеческое общество. Бесклассовое общество».

Наряду со спектаклями о героическом труде рабочих на сценах многих театров появляются произведения, рассказывающие об острой борьбе в деревне в годы коллективизации. Среди этих спектаклей выделялась постановка пьесы украинского писателя Ю. Яновского «Ярость» в Ленинграде в театре Госдрамы (ныне Академический театр драмы им. А. С. Пушкина). Особенно волнующим был четвертый акт спектакля — сцена траурного митинга над телом убитого кулаками коммуниста.

«…Приближался решающий момент, — вспоминал об этом эпизоде спектакля постановщик пьесы режиссер Н. Петров. — Вот на сцену вынесли убитого председателя колхоза Глобу, вот сорвали красное полотнище и покрыли им тело, вот из-под колосников начал опускаться занавес с именами передовых людей Ленинградской области, зверски убитых кулаками: раздались первые аккорды траурного марша, волнующе написанного Ю. Шапориным, — и в скорбном молчании, как один, поднялся весь зрительный зал, чествуя память погибших бойцов революции… Сцена пробуждала лучшие гражданские чувства».

А рядом с героическими драмами о революции и гражданской войне и пьесами о строительстве социализма на сценах театров появляются острые сатирические комедии, бичующие «накипь» — спекулянтов, мещан, бюрократов— всех тех, кто мешал строить новую жизнь, новый быт, новые человеческие отношения. Среди сатирических комедий конца 20-х — начала 30-х гг. особенно выделялись блистательно написанные пьесы В. В. Маяковского «Клоп» и «Баня».

В «Клопе» был выведен обыватель Присыпкин, дезертир с фронта социалистического строительства, «бывший рабочий, бывший партиец, ныне жених», «с треском отрывающийся от своего класса». Породнившись с семьей мелкого частного предпринимателя (которых еще много было в 20-е гг.), он променял на сытенькое благополучие и свою рабочую совесть, и партийный билет, и даже отказался от своего имени. Теперь он не Петр Присыпкин, а Пьер Скрипкин — «не фамилия, а сплошной романс!» «Присыпкина через 50 лет будут считать зверем», — заявлял Маяковский. Во второй части комедии Присыпкина, случайно попавшего в коммунистическое общество, помещают в зоопарк, в одну клетку с единственным сохранившимся клопом. Принципиальной разницы между ними нет. «Клоп, упившись на теле человека, падал под кровать; обыватель, упившись на теле общества, падал на кровать».

«Баня» — моет (просто стирает) бюрократов», — говорил о своей второй комедии Маяковский. В этой пьесе был выведен бюрократ Главначпупс (главный начальник по управлению согласованием) Победоносиков, чванливый и самоуверенный человек, заявляющий: «Я веду свое учреждение к социализму по гениальным стопам Карла Маркса и согласно указаниям центра».

Резкое обличение в пьесах Маяковского перерожденцев связано с утверждением нового. Победоносиковым и Присыпкиным противопоставлены рабочие, комсомольцы, энтузиасты ударных строек.

Борьба за свободу и счастье народа, за раскрепощение женщины, за новые отношения в труде и быту; коммунисты — организаторы колхозов, энтузиасты пятилеток; советская интеллигенция — вот тематика, вот герои новых пьес драматургов Ауэзова, Муканова (Казахстан), Рабиева, Саидмурадова (Таджикистан), Яшена, Каххара (Узбекистан), Абдумомунова (Киргизия), Мухтарова (Туркмения), и многих других авторов.

Спектакли начала 30-х гг. свидетельствовали о том, что советское театральное искусство вступало в пору своей зрелости. И не случайно поэтому обращение в эти годы многих театров к наиболее сложным для сценического воплощения произведениям мировой литературы. Создается ряд блестящих шекспировских спектаклей: «Отелло» — в Малом театре, «Много шума из ничего» — в театре им. Е. Вахтангова, Московский Художественный театр показывает на сцене, казалось бы, не поддающиеся инсценировке романы Л. Н. Толстого «Воскресение» и «Анна Каренина». Вновь ставятся драмы А. Н. Островского и А. П. Чехова.

И, наконец, происходит «второе рождение» горьковской драматургии. В предреволюционные годы ряд театров, ставя пьесы А. М. Горького, потерпели неудачу: артисты и режиссеры не сумели раскрыть глубокий революционный смысл горьковской драматургии. И вот тогда родилась легенда о «несценичности» его пьес. Эта легенда была настолько сильной, что даже сам писатель поверил в нее: в статье «О пьесах», написанной в 1930 г., Горький говорит о «недостаточной театральности» своих драм. А через два года на сцене Московского театра им. Е. Вахтангова состоялась премьера новой пьесы Горького «Егор Булычев и другие». Главную роль в спектакле исполнял Народный артист СССР Б. Щукин. Ему удалось создать потрясающей силы образ купца, всю жизнь занимавшегося обманом, стяжательством и грабежом и только перед смертью понявшего, что все его силы потрачены впустую: он жил «не на той улице». В богатом доме Булычева жить «душно и тесно», все друг другу враги, каждый готов за деньги перегрызть горло ближнему. «Ради чего жил? Что хорошего, светлого, радостного принесло мне богатство?» — эти вопросы задает себе умирающий Булычев. Ему уже поздно начинать новую жизнь, но его дочь Шура бежит из страшного мира собственников. Она тянется к людям, борющимся против этого мира.

После блестящего успеха вахтанговцев к горьковской драматургии обращаются многие театры. Крупную победу одержал МХАТ, поставив драму «Враги», где показана непримиримая борьба между рабочими и фабрикантами в начале XX в. Хотя драма кончается победой хозяев: революционная организация на фабрике разгромлена и руководители рабочих арестованы, — этот финал не вызывал у зрителей чувства уныния.

В пьесе все время настойчиво звучит мысль о приближающемся неизбежном конце старого мира — мира насилия и беззакония. В конце драмы арестованный рабочий Левшин говорит своим врагам: «Нас не вышвырнешь, нет! Будет, швыряли! Пожили мы в темноте беззаконья, довольно! Теперь сами загорелись — не погасишь! Не погасите нас никаким страхом, не погасите!»

Дни празднования двадцатилетия Великой Октябрьской социалистической революции ознаменовались новой большой победой советского искусства. В эти дни на сценах ряда театров был впервые воплощен образ Владимира Ильича Ленина. Московский театр им. Е. Вахтангова ставит пьесу Н. Погодина «Человек с ружьем», Малый театр — драму К. Тренева «На берегу Невы», театр Революции — пьесу А. Корнейчука «Правда». Создание образа вождя революции как бы подводило итоги двадцатилетней работы театра по воплощению характера положительного героя, свидетельствовало о высокой идейно-художественной зрелости советской драматургии и театра. Наиболее значительной из предвоенных постановок пьес о В . И. Ленине был спектакль театра им. Вахтангова «Человек с ружьем», где роль Ленина исполнял Б. Щукин. Вот как вспоминал постановщик пьесы народный артист СССР Р. Симонов: «На первом представлении присутствовали партийные работники всех стран и народов, приехавшие в Москву на празднование двадцатилетия Октября.

Открылся занавес. И когда Б. Щукин, игравший Ленина, из глубины сцены стремительно пошел на зрительный зал, начались необычайные овации, которых я не помню в своей многолетней актерской и режиссерской практике. Коммунисты всех народов приветствовали великого Ленина, и я подумал о той грандиозной ответственности, которую, наверно, в эту минуту и в эту секунду испытал замечательный актер Б. Щукин, ибо эти аплодисменты были адресованы не ему, еще не исполнившему эту роль, а только вышедшему в образе Ленина на сцену актеру.

Кончилась сцена. Щукин такой же быстрой походкой ушел за кулисы. Наступила пауза. Я боюсь вам говорить, сколько она продолжалась, продолжалась ли она 10 секунд, или, может быть, это была одна секунда. Сейчас, вспоминая, об этом трудно сказать. Но после какой-то паузы раздались такие же бурные аплодисменты. И тут уж они адресовались Щукину как замечательному исполнителю этого образа».

На картине художника И. Мещанинова изображен эпизод из спектакля театра им. Е. Вахтангова «Человек с ружьем». Солдат Иван Шадрин — человек с ружьем (артист Б. Толмазов) — послан фронтовиками в ноябре 1917 г. в революционный Петроград «искать правду». В Смольном он встречается с Лениным. Эта встреча перевернула всю жизнь Шадрина,

Он, мечтавший лишь о том, как бы бросить поскорее проклятые окопы и заняться поправкой разрушенного войной полунищего крестьянского хозяйства, теперь вновь идет воевать, но уже за Советскую власть, которая дала мужикам землю и зовет все народы к миру.

В годы Великой Отечественной войны работники советского театра вместе со всем народом выступили на борьбу против фашистских захватчиков. В это грозное время ожили традиции театра периода гражданской войны. На фронт выехали сотни передвижных театров и артистических бригад. Спектакли и концерты шли в землянках и блиндажах, на площадках грузовиков, на полянах в лесу, в полуразрушенных зданиях, только что отбитых у врага, зачастую под бомбежками и артиллерийским обстрелом.

В годы войны новых успехов достигает советская драматургия. Наиболее значительными из пьес, созданных в те годы, были «Русские люди» К. Симонова, «Фронт» А. Корнейчука (см. ст. «А. Е. Корнейчук»), «Нашествие» Л. Леонова.

В пьесе К. Симонова рассказывалось о героической борьбе небольшого подразделения Советской Армии, оказавшегося окруженным в занятом фашистами городке. Особенно удался драматургу центральный образ произведения — образ капитана Сафонова, мягкого, мечтательного человека, которого суровая борьба закалила, но не ожесточила.

А рядом с Сафоновым отстаивают русскую землю герои пьесы Л. Леонова «Нашествие» — старый врач Таланов, его сын Федор, руководитель партизанского отряда Колесников, крестьяне-партизаны Егор и Татаров. Рисуя картины фашистских зверств в захваченном ими городке, Леонов показывает, как растет народный гнев и земля начинает гореть под ногами захватчиков: «Убивайте убийц, ворвавшихся в наш дом» — таков основной мотив драмы Л. Леонова.

Спектакли, созданные по произведениям Симонова, Леонова, Корнейчука, обошли почти все театры страны. В этих спектаклях в новых условиях развивались традиции народно-героической драмы; раскрывая героические качества простого советского человека, они звали народ на борьбу с заклятым врагом — фашизмом.

Героический подвиг советского народа в Великую Отечественную войну нашел яркое отражение и в драматургии наших братских республик. Пьеса «Гвардия чести» М. Ауэзова и А. Абишева была поставлена в Казахском академическом театре драмы, «Смерть оккупантам» К. Яшена — в Ташкентском театре им. Хамзы, в армянском театре им. Сундукяна шла «Месть» Н. Заряна. Эти высокопатриотические пьесы мобилизовали людей на борьбу, звали на подвиги. В трудное дело победы над фашистскими варварами советский театр внес свой достойный вклад.

Послевоенные годы открывают новую главу в истории советского театра. В 1946 г. Центральный Комитет партии принимает специальное постановление «О репертуаре драматических театров». Это постановление призывало театры полнее отражать «жизнь советского общества в ее непрестанном движении вперед, всячески способствовать дальнейшему развитию лучших сторон характера советского человека, с особой силой выявившихся во время Великой Отечественной войны».

Знакомство с достижениями советского театрального искусства за последние годы убеждает нас в том, что театры добились за это время немалых успехов. Создан ряд ярких спектаклей о незабываемых днях Великой Отечественной войны, о борьбе всех честных людей на земле за мир, за дружбу между народами, по-прежнему видное место на сценах наших театров занимают постановки классических пьес.

Но как ни значительны и интересны эти спектакли, основу репертуара театра составляют не они, а произведения о сегодняшнем дне нашей страны. Сейчас, когда советский народ уже вплотную приступил к строительству коммунизма, особое значение приобретают спектакли о моральных качествах советского человека.

Что такое счастье? В чем истинная красота человека? Как найти настоящее место в жизни? Как рождается подвиг? На эти вопросы стремятся дать ответ театры в спектаклях по произведениям Л. Леонова «Золотая карета», В. Розова «В добрый час!», А. Арбузова «Город на заре» и «Иркутская история», А. Галича «В трудном походе».

Крупным событием в современном театральном искусстве явилось обращение ряда театров к произведениям, раскрывающим образ В, И. Ленина. Лучший из спектаклей, посвященных Владимиру Ильичу, — постановка МХАТом пьесы Н. Ф. Погодина «Третья, патетическая» (см. ст. «Русская советская литература»).

Наш краткий рассказ о советском театре закончен. Мы только чуть-чуть заглянули в его историю, получили самое общее представление о его славном пути. По-настоящему понять этот путь помогут вам книги о наших великих актерах и режиссерах, а главное — спектакли, которые вы уже смотрели и еще будете смотреть. И пусть всегда вам будут близки и дороги слова В. Г. Белинского:

«Театр!.. Любите ли вы театр так, как я люблю его, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна пылкая молодость, жадная и страстная до впечатлений изящного?.. Какое из всех искусств владеет такими могущественными средствами поражать душу впечатлениями и играть ею самовластно…»